ПОЧЕМУ ДЕТИ ВОЦЕРКОВЛЕННЫХ РОДИТЕЛЕЙ УХОДЯТ ИЗ ЦЕРКВИ?

Беседа с протоиереем Георгием Тарабаном, священником Виталием Шатохиным, игуменом Петром (Мещериновым) и иеромонахом Макарием (Маркишем)

Почему дети верующих родителей уходят из Церкви? Стоит ли за расцерковлением юношей и девушек кризис веры, неприятие лицемерия или тяга ко греху? Размышляют об этом протоиерей Георгий Тарабан – секретарь Сумской епархии Украинской Православной Церкви, педагог,священник Виталий Шатохин – преподаватель Калужской духовной семинарии, игумен Петр (Мещеринов) - зам. руководителя Патриаршего центра духовного развития детей и молодёжи, руководитель школы молодёжного служения и отделения духовно-нравственного просвещения и иеромонах Макарий (Маркиш) – руководитель службы коммуникации Иваново-Вознесенской епархии.

– Так в чем же причина того, что дети из воцерковленных семей, вырастая, уходят из Церкви?

Священник Георгий Тарабан

Священник Георгий Тарабан: Вопрос весьма актуальный для всех родителей, в том числе и для меня: у меня дети-подростки. Рассуждая на данную тему, хорошо бы быть максимально честным с собой. Для начала нужно самому себе ответить: а что означает «быть воцерковленным»? Если под этим кроется формирование весьма распространенных мифов, которые оправдывают и легитимизируют собственный эгоизм, то желание убежать от такой церковности является проявлением инстинкта самосохранения.

Главная причина, на мой взгляд, – это отсутствие действительной любви. Любовь должна быть не только к своим детям, но ко всем людям, которые встречаются на жизненном пути. Если любви на самом деле нет, а на ее месте – непрерывное наставление, как в ней преуспеть, – это начало конца. Маленькие дети это еще будут терпеть, но в их голове будет зреть и укрепляться желание освободиться от такой «любви». И когда мы видим результаты «усиленного воцерковления» уже после 20 лет, то понимаем, что человеку нужен новый жизненный опыт, который бы опроверг ложное понимание духовной жизни, некогда ставшее причиной мировоззренческого кризиса.

Я не хочу приуменьшать силу антицерковного влияния современного мира (даже не столько «антицерковного», сколько «антирелигиозного»). Современное общество формирует такое мировоззрение, в котором нет места духовным ценностям. И это правда. Духовное трактуется как лично-интимное, не имеющее права на внешнее проявление. Кроме того, взрослеющему ребенку еще предстоит завоевать право исповедовать свою веру в среде сверстников. Это взрослому хорошо: он уже имеет какой-то социальный статус, в конце концов многие вопросы социализации уже решены. А ребенку надо одновременно вписаться в среду одноклассников, друзей, оставаясь при этом верующим. Это очень непросто! А если его еще и дома не понимают самые близкие люди, добиваясь ложного «духовного совершенства», то результат будет очевиден.

Так что если повзрослевшие дети уходят из Церкви, то во многом это «заслуга» школы фарисейства, которая была пройдена в детстве, но на самом деле не являлась приобщением к духовной жизни.

Священник Виталий Шатохин

Священник Виталий Шатохин: А мне кажется, здесь не одна причина, их множество. Во-первых, многое зависит от того, когда сами родители воцерковились. Они с самого детства росли в верующих семьях или пришли ко Христу в зрелом возрасте? Это совершенно разные вещи. Если человек вырос уже в христианской семье, то он с младенчества естественно перенял христианский уклад жизни. Ведь наша вера должна проявляться не только в храме. Если человек приобрел этот опыт сохранения веры и жизни с Богом, ежедневной и ежеминутной, то он сможет передать это и своим детям.

Думаю, в большинстве случаев из Церкви уходят дети тех родителей, которые сами пришли к вере не так давно. Оно и понятно: 1990-е годы, массовый приход людей в храм, ко Христу. Теперь они пытаются своих детей воцерковлять. А то, как они это делают, – большой вопрос. Обычно, конечно, стараются водить малышей в Церковь, записать их в воскресную школу. Но, собственно, этим подчас все и ограничивается. А нужно, если говорить простым языком, дружить с детьми. Нужно постоянно находиться с ними в тесном личном общении. И если родитель – авторитет для ребенка, и если взрослый является большим старшим другом и наставником для него, то он сможет передать своему чаду любовь к Богу и Его Церкви.

Большая проблема – это переходный возраст. Известно, что после 12–13 лет многие дети перестают ходить в храм. Как правило, детей в воскресных школах мы видим от 7 до 13 лет. Если есть 14–16-летние прихожане, то это достижение воскресной школы, что смогли удержать подростков в переходном возрасте. По опыту работы духовником в воскресной школе нашего храма твердо могу сказать, что остаются те дети, у которых родители, действительно, давно и серьезно воцерковлены. Именно эти дети остаются в воскресной школе. Почему? Потому что они вместе с мамой и папой исповедуются, вместе с ними причащаются, встречают праздники, ездят в паломнические поездки. Для них это естественная, нормальная жизнь, а не какая-то неожиданность: мама вдруг привела дите в храм: мол, давай, исповедуйся, тебе это надо и полезно.

Ну и, во-вторых, очень важна среда. Родители должны заботиться о том, чтобы окружить ребенка, особенно подростка, его верующими сверстниками, а желательно даже – серьезными, хорошими ребятами чуть и постарше. Ведь что такое переходный возраст? Ребенок переходит из детского состояния во взрослое. И он начинает искать авторитетов для себя вне своего семейного круга. Для него становится авторитетом кто-то с улицы, из класса, какие-то знакомые, преподаватели. И здесь умный родитель должен позаботиться о том, чтобы ребенок приобрел себе в качестве авторитета верующего человека, на него ориентировался, с него копировал поведение. То есть запоминал его слова, принимал его упреки, старался удержать в памяти его поучения как что-то важное для себя. Для этого, повторюсь, родителям необходимо приложить максимум усилий. А там уже на все воля Божия. Конечно, куда-то занести может любого человека, в том числе и воцерковленного взрослого. А уж ребенка, познающего мир и увлекающегося в переходном возрасте, и подавно. Если вдруг подросток встретит интересного неверующего человека, который станет для него авторитетом, то велика опасность, что ребенок уйдет из Церкви. Родители для повзрослевших детей именно в этом возрасте перестают быть авторитетом, и их слова уже не имеют прежней силы.

– Говорят, что есть два пика ухода из Церкви: подростковый и студенческий.

Священник Виталий Шатохин: Студенчество – это время, когда человек становится личностью, созревает для ответа на принципиальные вопросы: зачем он живет, чем он хочет заниматься в жизни, что в жизни для него самое главное и т.д. Но, как правило, дозревает он до этих мыслей в обстановке общежития, в обстановке какой-то уличной жизни, просто неформальной андерграунд-среды. И это не всегда способствует обретению Истины. На основании собственного опыта могу сказать: обычно у молодых людей в этом возрасте есть очень большое желание узнать мир религиозный, мистический. Но в это же время часто молодой человек или девушка впадают порой в тяжкие или даже смертные грехи, которые будут мешать им гармонично войти в церковную жизнь. Если на волне поиска чего-то мистического, когда молодая душа стремится познать мир духовного и религиозного, человеку встретится думающий христианин или хорошая православная книга, то велик шанс, что он придет в храм. Но чаще всего церковная среда, незнакомая и непонятная для современного подростка, отталкивает его, а если он уже был до этого воцерковлен, то часто ему мешают просто тяжкие грехи. Допустим, блуд или увлечение ложной мистикой. К тому же, молодой человек, особенно в 20 лет, хочет быть современным. Конечно, если в семье в нем воспитали стояние на своих принципах, независимо от духа мира сего, то он это испытание выдержит. Если же нет, то желание быть современным вынесет его из храма: здесь все ему чуждо, все ориентировано на какую-то древность, архаичность, здесь бабушки, мало молодых людей. Тут призывают следовать устаревшим представлениям, здесь к тому же просто непонятный язык. Здесь как бы все из истории, а молодому человеку требуется что-то ультрасовременное. Но Православие никогда не будет ультрасовременным, если под «современностью» понимать нынешнюю моду, дух времени, потворство страстям.

– Некоторые священники говорят, что примерно 75% воцерковленных подростков перестают ходить в храм. Мне, когда я осознал эти страшные цифры: из десяти подростков восемь уходят, стало как-то не по себе. По вашему мнению, эта статистика соответствует действительности?

Священник Георгий Тарабан: Я бы осторожнее относился к такому соотношению – 8 из 10. Не знаю, так ли это. Но даже если эти данные и меньше, то все равно есть о чем беспокоиться. Мне кажется, что в золотое время младенчества ребенку никто так и не объяснил, что впереди другой жизненный этап. Иногда годами ребенка регулярно причащают, даже не объясняя, в чем именно он участвует (я сейчас не о грудных младенцах, а о детках с 3–4 лет, которым вполне уместно хотя бы сказать, что в чаше – святые дары, а причастие – это праздник, его ждут и радуются люди, которые в праздничной одежде приходят в храм, чтобы тоже причащаться). Литургическое богословие будет потом (и, скорее всего, в виде ответов на задаваемые ребенком вопросы). Важно дать доступное понимание (а скорее, переживание) всей важности и величия происходящего в храме. Иначе ребенок, не получая понимания, воспринимает все как некий ритуал, обязательный к исполнению ради мамы или бабушки или кого-то еще, кого не хочется расстраивать. А в исполнении ритуала возможны и маленькие хитрости, усвоив которые легко скатиться до обычного цинизма.

Застыв в состоянии вечного «младенца», послушно идущего за руку в храм, ребенок не получает духовной основы своего взросления.

Иногда и взрослые, приходя в Церковь, не всегда знают, как это – быть христианином не только в храме, но и дома, на работе, в той среде, где действуют другие правила. А ребенку каково? Кто-то из питерских психологов как-то писал про социальное сиротство. Так что если из церковной среды и уходят, то чаще всего это ставшие сиротами (не духовными, а социальными) дети, которые не услышали, что Господь знает их тревоги и любит больше самых близких людей.

Что делать? Полагаю, что ответ находится в ответе на первый вопрос. Научиться любить детей – это самое главное и самое большое, что необходимо сделать. Во всяком случае, об этом следует неустанно молиться, чтобы Господь открыл и направил каждого из нас на этот путь. Все остальное – это детали. Основное препятствие – это личный эгоизм, произрастающий из секулярного мировоззрения. Вот главный враг, отнимающий наших детей у нас самих и у Христа.

Игумен Петр (Мещеринов): Действительно, печальный опыт свидетельствует, что не менее 2/3 детей, воспитанных в Православии от младенчества, при наступлении юношеского возраста сбрасывают с себя церковность как обузу. Здесь есть несколько причин.

Первая — то, что церковность в сегодняшних постсоветских семьях подчас бывает лишена подлинного христианского содержания, представляя собой своеобразную смесь идеологии, магизма и «советских» комплексов, мимикрировавших под православный обиход (безответственность — под видом «послушания», неуважение к себе и к другим людям — под видом «смирения», разобщённость и злоба — под видом «борьбы за чистоту Православия» и т.д.). Дети просто не получают настоящего христианского духовного и нравственного воспитания, не происходит их встречи со Христом; поэтому когда они приходят в тот возраст становления личности, в котором все авторитеты подвергаются сомнению, — «церковь без Христа» этой проверки не выдерживает. Ведь если произошла живая встреча со Христом, от Него невозможно уйти. Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу (Пс. 138, 7)? А Церковь только затем и существует, чтобы эта встреча произошла, чтобы общение со Христом крепло и росло. Если именно такой церковности в семье нет, то дети, становясь юношами и девушками, в силу особенной чувствительности подросткового возраста к истине и её отсутствию, ко лжи и лицемерию, псевдоцерковность отвергают.

Вторая причина — что в силу той же восприимчивости к истине и лжи подростки начинают чувствовать недолжное состояние многих сторон современной православной жизни. Молодые люди уходят не из Православной Церкви, а из сегодняшнего российского варианта церковности. В нём нет многих атрибутов подлинной Церкви: общинности, любви, солидарности, свободы, правды и дерзновения говорить правду, нестяжательности, мудрости, несвязанности стихиями мира сего. Место всего этого занимает гипертрофированная богослужебно-дисциплинарная сторона, к которой принуждали всю жизнь своих детей православные родители, складывая у них убеждение, что Христова Церковь — это только лишь хождение в церковь. Вот все эти ставшие самоцелью «должен» и «нельзя», посты, запреты, обязательность выстаивать богослужения и читать дома одно и то же обрыдшее правило и отвергаются молодыми людьми — потому что в них они не обрели Христа и Его Церковь.

Вдобавок пустое место отсутствующей подлинной церковности занимают у нас вещи по сути нецерковные. Именно от них и уходят молодые люди. От брюзжания на современность, политиканства, коммерции, от того, что говорится одно, а живётся по-другому. От сусальности и лицемерия взрослых, от ханжества, сведения христианства только лишь к елейной лексике и к узкой субкультуре. От того, что нравственность, прямодушие, честность подвергаются в современном обществе, а вслед за ним и в современной церковности, аберрации. От того, что на это нет никакой реакции со стороны пастырей. От стремления поверхностного православия задушить всякую душевность и эмоциональность, которые особенно важны в подростковом возрасте. От идеологии «яко свиния лежу в калу». От изоляционизма и злобы на весь мир — особенно это тяжело тем молодым людям, студентам, которые побывали в Европе…

Совершенно отталкивают от себя нормальных молодых людей наши церковные страшилки, апокалиптика, «младостарцы», кликушеские паломничества и проч., и проч. От этого и уходят. И нельзя сказать, что с какой-то агрессией — скорее с усталостью и желанием сбросить с себя обузу. От Христа усталости не бывает, жизнь Им и с Ним ежесекундно интересна и захватывающа. И если в наиболее чутком возрасте молодые люди Церковь оставляют, значит, Христа они в нашей церковной жизни не нашли.

Третья причина — и это тот единственный действительно обоснованный упрёк, который можно предъявить современной молодёжи — добрачные связи. Произошедшая в середине XX века так называемая «сексуальная революция» имела одним из своих последствий то, что в сфере общепринятой морали добрачные связи перестали порицаться и стали нравственно приемлемыми. Достаточно сравнить отношение к супружеским изменам и к досупружеской интимной жизни: первое так или иначе всё же не одобряется и осуждается, второе стало в постхристианском мире принятым как норма.

Надо сказать, что сегодня это является, пожалуй, самой серьёзной пастырско-миссионерской проблемой: для множества молодых людей, вкусивших такой «новой морали», оставаться в Церкви с её неизменно отрицательным отношением к добрачным связям становится очень сложным. Но тут мы как раз и видим «срабатывание» тех факторов, о которых я сказал выше. Да, в Церкви есть правила, нормы и условия, на которых она будет стоять до скончания века — истины веры и нравственности. К ним относится целомудрие. И если бы наша церковная жизнь полноценно выявляла Христову Церковь и своей красотой привлекала людей, то такие нравственные условия многие молодые люди, и даже, может быть, большинство молодых людей, скорее бы всего, приняли, потому что взамен они бы получили живую жизнь во Христе и всестороннюю реализацию достойного человеческого и христианского существования. А так получается: от лица Церкви возглашается — нельзя! этого не делай! Хорошо, ответит молодёжь; а что взамен? А ничего… Посты и правила, хождение в церковь, торговля и кликушество. Для молодого человека это неприемлемо. Ради Христа он готов пойти на целомудрие. Ради обрядовости, ура-патриотизма и т.п. — никак.

– Сейчас при храмах создают спортивные секции, кружки, клубы, чтобы удержать молодежь. Как вы думаете, это поможет?

Священник Георгий Тарабан: Что касается кружковой работы, то этим я занимался на заре моей трудовой биографии. Могу сказать, что, по моему глубокому убеждению, это весьма перспективное направление. Вне учебного процесса, который и так весьма насыщен, очень трудно побудить детей снова садиться за парту и изучать закон Божий в классическом виде. Мнение специалистов, которые глубоко в теме, таково: надо искать такие методы, которые бы влагали духовно-нравственную суть в различные виды активности современного человека (и детей в том числе). И попытки есть. Степень успеха зависит от того, насколько интересна и целостна личность педагога (это не всегда священник) и насколько искренне все это делается. Дети готовы прощать случайные промахи, но «отбывание номера» не пройдет – никто ходить не будет. Вот и вопрос: а все ли способны к такой постановке задачи? Если нет – не надо и затевать, лучше поискать в себе иные таланты. А кто способен – Бог в помощь!

Священник Виталий Шатохин: Нужна приходская жизнь – богатая и разносторонняя. Необходимо организовать какое-то общее дело. К примеру, можно пойти почистить местные пруды или устроить «субботник»; организовать диспут с протестантами, с иеговистами; пойти ветеранов поздравить, навести порядок в их квартирах; сделать какие-нибудь поделки, которые можно будет отнести в детский дом. А можно просто вместе ходить в походы. В общем, приходская жизнь должна быть живая и как можно более разнообразная; главное – чтобы не было скучно.

Любое дело как-то может пригодиться в жизни человеку. Немножко соли православного миропонимания туда добавить, и это будет приемлемо для ребенка, чтобы он остался в Церкви. А если там живая молодежная атмосфера и он найдет там друзей, то шансы удержать молодого человека в лоне Церкви достаточно велики. К слову сказать, я и сам пришел к Богу в подростковом возрасте.

И еще. Для меня показатель – когда ребенок сам приходит на службу, без мамы. Приходит не для того, чтобы ему денежку заплатили за пономарство, и не потому, что завтра экзамен, а просто приходит помолиться, понимая, что ему нужно очистить свою совесть. Таких детей мало, но те, кто так поступают, уже не уходят из Церкви. А остальные… Пока ребенок не может противиться родительской воле, его тащат в храм, но как только у него появляется возможность отказаться от церковной «повинности», он скажет: «Не хочу», – и больше в храме не появится. Можно ли в таком случае будет сказать, что это был церковный ребенок, если он приходил на службу только с мамой? Большие сомнения…

Иеромонах Макарий (Маркиш)

Иеромонах Макарий (Маркиш): Не все идет от родителей, поскольку человек, в том числе и юный, обладает автономной свободной волей. А у нас принято об этом забывать и говорить о подростках как о неких механизмах, в лучшем случае как о домашних животных, с тем или иным успехом поддающихся дрессировке… Это ужасно, и расплата очевидна.

«Подростков вообще» не существует, существуют личности, все разные. Первое различие – между полами, и любой священник (и педагог, и милиционер, и следователь по уголовным делам) подтвердит, что с юношами «проблем», бед и скорбей куда больше, чем с девушками. Почему – вопрос отдельный, а пока просто признаем, что именно юноши требуют особой заботы и внимания, причем в тем большей степени, в коей у них проявляются чисто мужские качества.

Отсюда вывод: да, военно-патриотические клубы, спортивные секции (бокс и борьба, а не художественная гимнастика), группы патрулирования улиц, народные дружины – наиболее перспективные формы приходской молодежной работы.

Игумен Петр (Мещеринов): Прежде всего нужно понять, что здесь невозможно создание каких-то «выделенных мест», в которых течение жизни совершается по-другому, нежели во всей церковной жизни. Уход молодёжи из Церкви — прямое следствие общего положения дел на наших приходах и в православных семьях. Стало быть, нужно начинать с этого.

Можно устроить сто кружков при храме; но если молодые люди не увидят в самой нынешней православной церковности Христа, то, что Его благодать, Его свет и любовь преображают их родителей, — все эти начинания будут бесполезными. Церковь, в конце концов, не дворец пионеров. Поэтому нужно изо всех сил стремиться превращать наши приходы в настоящие христианские общины, в которых естественным порядком нашлось бы место и молодёжи. Тогда бы и люди внешние, глядя на своих сверстников, имеющих в своих общинах полноту и радость жизни, зауважали бы Церковь и прониклись бы к ней, по крайней мере, интересом. А пока такого уважения и интереса к церковной жизни нет — и рассчитывать на то, что какие-то отдельные меры будут успешны, не приходится.

Хотя, конечно, сказанное не означает, что ничего делать не надо. Разумеется, нужно создавать внебогослужебную среду общения молодёжи всеми средствами, которые есть в распоряжении того или иного прихода. Но наиболее эффективной здесь будет сама настоящая христианская жизнь.

– Многие священники говорят, что у нас общинно-приходской жизни нет, поэтому подростки и уходят из Церкви. Как восстановить общину?

Священник Виталий Шатохин: Общинная жизнь начинается с готовности священника все свободное время проводить с прихожанами. Если у него есть решимость восстановить общину, то он будет оставаться с людьми, предлагать попить чаю вместе, обсудить сегодняшнее Евангелие или решить какую-то проблему: к примеру, у бабушки Мани сгорела дача, давайте поможем построить, и тому подобное. То есть из каких-то вполне обычных действий и складывается жизнь приходской общины, если, повторюсь, священник готов этим заниматься. Как правило, священнику просто этого не очень хочется. Но бывает еще и другая причина: у священника обычно большая загруженность. Священники могут быть задействованы на пяти-шести послушаниях: больница, казачество, семинария, вечерняя школа, средняя школа, воскресная школа… Но ведь работа с людьми не терпит какой-то халатности. Если на человеке висит сразу много дел, то, естественно, он будет делать их небрежно. А для того чтобы качественно работать с людьми, заниматься нужно чем-то одним. Идеально, когда в обязанности священника входит только богослужение и приход. Вот тогда батюшка может много сил отдавать своему приходу и действительно учить людей духовной жизни, помогая им решать насущные проблемы.

– От некоторых священников слышал, что подросткам изучать Священное Писание не очень интересно. А вы что думаете по этому поводу? К примеру, если подросткам предложить собираться за чаепитием, чтобы изучать и разбирать Писание со священником, им это будет интересно?

Священник Георгий Тарабан: Это хорошо, что батюшки стали замечать, что не всегда их стереотипы актуальны. Ведь существует наука педагогика, в ней много ответвлений (общая, возрастная, сравнительная педагогика, теория и методика преподавания, методика воспитательной работы, педагогическое мастерство и др.), которые, к сожалению, не преподаются на должном уровне в духовных школах. Вот батюшки и пользуются воспоминаниями своего далекого школьного прошлого. А ведь сейчас еще интереснее: становится доступным опыт зарубежный. Я как-то наблюдал, как проводят иностранцы-педагоги урок: задействованы все органы чувств на общем положительном эмоциональном фоне. Такое впечатление, что они просто шаг за шагом делали то, что написано в наших старых учебниках по педагогике. Так что не про чаепития нужно думать, а всерьез садиться за изучение педагогики и психологии.

Чаепития же не воспринимаю как метод обучения или воспитания категорически. Это мое личное мнение. Неорганизованное в педагогическом отношении времяпрепровождение всегда неконструктивно. В церковной среде чаепития рано или поздно трансформируются в перемывание костей священноначалия, передачу сплетен и небылиц. Если не ставится никакая дидактическая или воспитательная задача, то наши греховные навыки и немощи быстро заполняют этот пробел.

Если же беседа за чашкой чая – это грамотно подготовленный педагогический прием, который ставит конкретные задачи. Например, батюшка или кто-то из уважаемых взрослых лично разносит угощение, подавая пример готовности послужить даже самому маленькому, – это производит глубокое воспитательное впечатление; главное, чтобы это было искренне. В такой атмосфере легче говорить о том, как Спаситель омыл ноги Своим ученикам. И, поверьте, ни о какой скуке никто и не вспомнит.

Чаепитие само по себе не панацея, но при умелой организации может стать хорошим способом усвоения важных вещей. А может и не стать.

Мне кажется, главное – быть рядом с ребенком во всех видах его жизненной активности и научить его выживать как христианина во всех обстоятельствах современного мира. Ведь современные дети не только чай пьют. И нужно, чтобы кто-то из взрослых помог подростку разобраться, как ему действовать, где грань, пересекать которую без последствий нельзя, как создать и сохранить целостность своей души.

Иеромонах Макарий (Маркиш): Считаю, что такая форма изучения Священного Писания, как чаепитие, не будет полезна ни подросткам, ни взрослым. Сегодня есть гораздо более эффективные и разумные пути изучения Священного Писания, открытые для всех желающих. Литература в избытке, звукозаписи лекций и бесед тоже, не говорю уж об Интернете.

Но регулярное чаепитие со священником, застольные беседы – это, безусловно, замечательная форма приходской работы; ее надо стимулировать, рекламировать и правильно организовывать. Как правильно – зависит от целевой аудитории. Коль скоро мы говорим о подростках, надо добиваться того, чтобы именно для подростков они были интересны и привлекательны. Можно совмещать их с демонстрацией и обсуждением каких-либо материалов, предложенных ими самими, или заранее просить кого-либо из них рассказать о чем-то интересном и волнующем.

Священник Виталий Шатохин: Полгода назад я начал со старшей группой воскресной школы – с 13 до 17 лет – разбирать Священное Писание, причем разбирать серьезно, глубоко: пять занятий мы рассматривали одну главу из Евангелия от Матфея. Им нравилось. Конечно, если подходить к этому формально и воссоздавать ту же бездушную и безрадостную атмосферу, которая знакома детям по общеобразовательной школе, только с молитвой перед началом занятий, то, конечно, так они долго не выдержат. А если это неформально: устали – давайте чайку попьем, интересный фильм или даже мультик интересный посмотрим, то, думаю, эффект будет совсем другой. То есть все должно быть просто и по-дружески. Причем именно в подростковом возрасте необходимо, чтобы преподаватель был старшим другом для ребят. Если он не смог завязать с ними нормальные, дружеские отношения, а просто пришел, лекцию прочитал и ушел, то, конечно, это никакого впечатления не произведет. Молодых людей надо заинтересовать, а сделать это можно, только создав на занятиях теплую и дружескую атмосферу. Если у подростка будет два-три друга или подруги в воскресной школе, то он будет туда ходить. И неважно, что он будет там делать: рисовать, изучать Евангелие или учиться пению.

Игумен Петр (Мещеринов): Это зависит от священника. Во-первых, священник должен не только знать и любить Священное Писание, но и уметь прилагать его к современной жизни во всех её проявлениях. Во-вторых, священник должен быть абсолютно честен и искренен перед молодыми людьми. Если эти два условия будут соблюдены, то подросткам это, несомненно, будет интересно.

Но и тут мы упираемся в сказанное выше. Любовь к Священному Писанию в иерархии ценностей, принятых явочным порядком — и увы, вовсе не без участия священников — в нашей приходской жизни, стоит совсем не на первом и даже не на десятом месте, а где-то в конце списка. Честность же — вообще такое качество, культивирование которого большинству наших православных не очень свойственно. А для священника быть открытым, искренним и честным — это просто великий подвиг, которому препятствуют многие факторы, начиная от корпоративной этики, отношений с архиереем, благочинным и настоятелем и заканчивая материальной стороной жизни, когда основное обеспечение большой священнической семьи идёт за счёт треб, ритуалов и бытового магизма, а вовсе не евангельской проповеди.

Подытоживая, могу сказать: подростки и молодые люди, уходящие из Церкви, — индикатор положения в нашей церковной жизни. И положение это неблагополучное. Здесь нужно в этом обвинять не молодёжь, якобы поддавшуюся на «западное влияние», «козни врагов» и проч., а самих себя: как это мы так распорядились двадцатью годами церковной свободы, что молодые люди из Церкви уходят. Осмыслить этот вызов и изменить положение вещей — важнейшая задача как пастырей нашей Церкви, так и всех православных христиан.

Источники: Православие.RU и ПравМир.RU